Я не безнадежный шалопай и мозги у меня в порядке

Итак, пять «гусей». Этого вполне достаточно, чтобы оставить разгильдяя на второй год. Но неизбежной была еще одна, шестая, двойка по поведению. И тут не могла не взять слово наша классная Маргарита Васильевна по прозвищу Марго.

Вместе с историком и физруком она придерживалась мнения, что я в общем-то не безнадежный шалопай и что мозги у меня в порядке. Да, были три дисциплины, по которым у меня стояли четверки и даже пятерка. Литература, история.

И физкультура. И этот факт задевал за живое других учителей. Подводил их к мысли, что они не помогли мне раскрыть какие-то скрытые способности.

Зря они себя корили. Я и литературу с историей никогда не учил. Отвечал более-менее сносно, потому что с интересом слушал в классе объяснение учителя. И потому еще, что почитывал художественную литературу. Уроки физкультуры тоже терпеть не мог. Все, что требовалось по программе, — это было не для меня. Я всегда находил какую-нибудь причину, чтобы не заниматься вместе со всеми. Чувствовал себя в своей тарелке только тогда, когда начинал играть в баскетбол или в волейбол.

В общем, можно предположить, что сказала на том педсовете наша Марго.

— Назвать Еремина тупицей нельзя. Просто у парня нет интереса к точным наукам. Тут явная недоработка моих уважаемых коллег. Я думаю, они не будут со мной спорить. А коли здесь наша общая вина, то нет и морального права портить парню концовку десятилетней учебы. Представьте себе: весь класс, где хватает других разгильдяев, получает аттестаты, а Еремин... Учиться второй год в десятом классе он не будет. Пойдет в вечернюю школу. И наивно думать, что он там доберет знания, которые недодали ему мы. Я предлагаю поставить Еремину вместо двоек тройки и строго предупредить, чтобы он как следует подготовился к выпускным экзаменам.

То, что предлагала Марго (а она, как мне говорили, действительно это предлагала), было банальной педагогической сделкой. Зная характер учителей, я допускаю, что физик и химичка были не против. Мог заартачиться только один Дик. Вероятно, он вспомнил, как я вел себя на его уроках. Дик слишком любил математику, чтобы простить мне такое поведение. Кроме того, он вообще был цельным человеком. Никто не знал за ним никаких компромиссов или сделок с совестью. Ну а коли Дик стоял на своем, то и физик с химичкой не пошли на поводу у Марго. На ту или иную чашу весов мог надавить, конечно, директор Новокшанов. Но не зря и директор считался самым лучшим в городе. С одной стороны, он не захотел конфликтовать с Диком. С другой стороны, не боялся испортить отчетность.

Так в двадцатых числах мая я узнал, что меня оставили на второй год. Первое, что я испытал, это острое чувство страха. Узнает мать — грандиозный скандал. Узнает отец — большой мордобой. Но страшнее другое — немедленный домашний арест на неопределенно долгий срок. Никакой улицы. Никаких друзей. Домашняя тюрьма. Постоянные упреки матери и грозное молчание отца.

Я не знал, куда деваться. Обычно я целыми вечерами пропадал в школьном спортзале. Теперь появиться там было неловко. И домой идти не хотелось. Тогда я решил навестить Толю Логвиновского.

Был у нас во дворе демобилизованный морячок Леша. Ростом под два метра, но добродушное создание. Все ровесники его после армии переженились. А Леша стеснялся девушек. И чтобы чем-то занять себя в свободное время, предложил себя нам, пацанам, в качестве тренера по самбо и джиу-джитсу. Служил он на Дальнем Востоке и все эти премудрости привез оттуда. Лучшие условия для безопасной и честной игры 1xslotss1.ru .